– Тот на разборе на нас начал выступать, мол, мы группу бросили, – шептал Игорь, недобро поглядывая на сидящего невдалеке комиссара, – так командир его матюгами укрыл. У нас на «Яках» баки почти пустые были. С твоего слили литров тридцать, а с моего едва два ведра набралось…
– Ну а если серьезно? – спросила она. – Пойдем, потанцуем. Просто.
…Крыло полыхало. Из дыр вытекал горящий бензин, обшивка таяла на глазах, и огонь уже прорвался внутрь кабины, впился в тело. Виктор скорчился от ужаса, вот только вместо жара оказался жгучий холод. Он хотел выпрыгнуть, но тело совершенно не повиновалось. Парашюта на месте почему-то не оказалось, не оказалось даже кабины, лишь холодная мгла вокруг. Он хотел закричать, но вместо этого проснулся.
– Мне пора, – грустно улыбнулся он, – не провожай.
– Нарисую, – Виктор уже загорелся идеей, – русалку. Во!
Поэтому и в полку настроение было похоронное: приняв двойную порцию водки, народ в столовой за малым «Черного ворона» не пел. Таких потерь не было еще ни разу. Теперь Виктору стала понятна причина столь странного внимания Дорохова к своей персоне. Видимо, пытался командир, как мог и умел, укрепить боевой дух оставшихся пилотов. Отсюда и двойная норма водки, и разговоры – как оказалось, комполка лично разговаривал со всеми летчиками.