Прутков позеленел, но беспрекословно козырнул.
– Так это наш пленный, – лицо старшины было как у каменного истукана, – что хотим, то и делаем…
– Нет. – Она скользнула по нему равнодушным взглядом, на секунду задержавшись на орденах.
– Не прилетят, – грустно ответил Виктор. – Жалко самолет-то. Если до немцев километров пять, то они его захватить могут. – Он немного помолчал, потом, осененный идеей, спросил: – У вас машина есть? Его можно погрузить и попытаться вывезти…
В вагон они вернулись закоченевшие, поздно ночью. Здесь давно утих гомон голосов, народ сладко спал, заняв все что можно было занять, кто-то спал даже на багажных полках. В вагоне витал теплый дух множества людей, портянок, гуталина, кисловатый запах хлеба. Размеренно перестукивались стыки рельсов, и поезд мчался сквозь ночь в Саратов…
Но ведомый лишь разводил руками в кабине. Боеприпасы кончились не только у Виктора.