И было еще одно, что Виктор для себя понял. Он все еще отличался от местных. Было это хорошо или плохо, он не знал, но это точно было. И это было итогом его послезнания. В отличие от своих однополчан, от жителей всей многомиллионной Советской страны, от всего мира, он точно знал, что СССР в этой войне победит. И это знание не позволило бы ему умереть так, как умер Пищалин. Он бы не смог и не стал бы таранить. Он сам себе признался, что у него бы не хватило на это духа. Он бы тянул подальше от переправы, он бы постарался сбить пламя, он бы выпрыгнул с парашютом. А Пищалин смог и стал. Нескладный, худой, неумело летающий. У него хватило силы духа, и он сделал. Сгорая живьем, он дрался до последнего и разменял свою жизнь на чужие, выполнив задание всей их группы. И мысли об этом упрямо лезли в голову.