– Сергей Павлович, алло, это Василий Иосифович. Наши радары засекли неопознанный летающий объект. У нас на этот период ничего запланировано не было по «спецтематике»?
– Это уж как получится, – криво, «по-ковбойски» усмехнулся пилот майор Джером О’Мэлли.
В то время как на Земле, в водах у берегов Вьетнама, свершилась атомная катастрофа, в космосе, на высоте полутора сотен километров, разгорелся бой между советскими и американскими ракетопланами. Конечно, безвоздушное пространство и невесомость накладывают существенные ограничения на маневренность космических аппаратов. Но вот бой «Спирали» и «X-15-Delta» был все же больше похож на маневренный поединок, чем неторопливое движение по орбитам «Востоков», «Восходов», «Меркуриев» и «Джемини».
Юрий… Да, его так зовут. Юрий Алексеевич… Гагарин? Тут что-то не то. Последнее, что он помнил, – как рванул держки катапультной системы, и мощный удар вышвырнул его из задней кабины специально переоборудованной «спарки» «МиГ-15УТИ». Потом секундное помрачение сознания – при жестких перегрузках это явление нормальное. Шла обычная отработка катапультирования в рамках программы подготовки в Отряде космонавтов, и это было не первое его катапультирование. Но на этот раз что-то пошло не так.
Юрий резко отклонил ручку управления, изменяя вектор движения аэрокосмического истребителя, полыхнули двигатели коррекции, рубином вспыхнули на остром высоком киле красные звезды. Маршевый двигатель аэрокосмолета выплюнул сноп пламени, жаропрочные газовые рули отклонили вектор тяги, помогая в энергичном маневре «Спирали». Перегрузки свинцом сдавили грудь, на секунду у летчика-космонавта потемнело в глазах. Но вот надулись пневматические камеры противоперегрузочного скафандра, регулируя кровоток.