Ну а сам Юрий Савин в теле «космонавта № 1», правда будущего, чувствовал себя в некоторой степени «космическим туристом». И воспринимал все случившееся еще и как увлекательную экскурсию.
Юрий открыл люк и выбрался из кабины. Подошва оставила на коричневато-сером песке четкий рифленый отпечаток. Космонавт наклонился так, чтобы наплечная телекамера запечатлела этот след. К нему подошел Игорь Тимофеев, смешно подпрыгивая в слабом поле тяготения естественного спутника.
Пока лаборанты настраивали свои мудреные приборы, врачи занялись «богатым внутренним миром» испытуемого. Измерили Юрию пульс, давление, взяли анализ крови на биохимию, тонким фонариком-«карандашом» проверили зрачковую реакцию, провели пальце-носовую пробу Ромберга. Потом налепили на голое тело электроды чувствительных датчиков. Юрий облачился в специальный комбинезон, подключил провода к соответствующим штекерным разъемам. На голову ему надели кожаный шлемофон, тоже весь опутанный проводами, закрепили небольшие черные «таблетки» ларингофонов у горла.
Тут же перегрузки нарастали и нарастали. Юрий следил за показаниями акселерометра – прибора, регистрирующего ускорение. Его стрелка неуклонно шла по нарастающей: пятикратная перегрузка… восьмикратная… десять «же»… Еще больше…
– Отлично, кто еще войдет в состав экипажа?
Вместе с маршалом РВСН на старте у полностью заправленной ракеты находилось еще полторы сотни человек. Бойцы стартового расчета в противогазах и прорезиненных костюмах химзащиты, испытатели, инженеры конструкторского бюро днепропетровского «Южмаша» вместе со своим начальником и разработчиком ракеты «Р-16» Михаилом Янгелем, его зам, Лев Берлин, военные…