Барон осушил бочонок и швырнул в угол, где шумно дрожал чиновник. В углу пискнуло.
Она была в кабинете, сидела с ногами в кресле, подпершись кулачком, и рассеянно перелистывала «Трактат о слухах». Когда он вошел, она вскинулась, но он не дал ей подняться, подбежал, обнял и сунул нос в пышные душистые ее волосы, бормоча: «Как кстати, Кира!.. Как кстати!..»
— Пустяк, — небрежно ответил Румата. — Два золотых.
— Не морочьте мне голову, — сказал Румата. — Где Будах?
— Увы, да, — сказал Киун. — Правда, дальний родственник, но им все равно… до двенадцатого потомка.
— Темноты тоже. В темноте мы во власти призраков. Но больше всего я боюсь тьмы, потому что во тьме все становятся одинаково серыми.