Он встал и, кряхтя, согнулся в поклоне. Остальные тоже встали и тоже поклонились, но с явной нерешительностью и даже с испугом. Румата буквально слышал, как трещат их тупые, примитивные мозги в тщетном стремлении угнаться за смыслом слов и поступков этого согбенного старичка.
— А что, если бы можно было изменить высшие предначертания?
— Да, проморгали, — сказал он. — А может быть, это не так страшно, Антон?
— Ты, сынок, главное, не сомневайся. Поверь, главное. Раз власти поступают — значит, знают, что делают…
— Вот и думай, — сердито сказал Румата и пошел дальше.
— У меня зуб со свистом, — ответил Пашка.