Он неслышно прошел по кабинету и скрылся за дверью. Внизу в прихожей слабо лязгнул засов.
— …А я всю ночь с арбалетом над бароном сидел: боялся, что спьяну наверх полезут.
— Да, — жирным раздраженным голосом сказал дон Кэу.
— А ты больше ни про кого и не рассказываешь. Я от тебя только и слышу — барон Пампа да барон Пампа.
— Только у его величества и забот, что вас нюхать, — возразил мальчик. — Все знают, его величество день и ночь молятся за нас, грешных. А вот дон Рэба и вовсе никогда не моются. Сам слышал, их лакей рассказывал.
— Опять ночь… — с тоской сказал отец Кабани и упал лицом в объедки.