– «Саша, переведи на мамин счёт ещё сто тысяч, но ничего ей не говори. Если она всё-таки спросит, скажи, что это я приказал.»
– Ты ведь говорил недавно что любишь меня! Ты врал, да? - голос Милы был озабоченным и каким-то безнадёжным.
Вид у Милы и правда был кошмарный. Растрёпанные волосы, сажа на лице, платье в нескольких местах прожжено. Я выглядел гораздо лучше. Всего лишь несколько пятен на костюме и всё.
Я вздохнул и начал говорить. По мере того, как я рассказывал историю нашего знакомства с Вороновым, лицо капитана Макарова становилось всё мрачнее и мрачнее. Под конец он даже выругался.
Я почувствовал как Сашина нога начала тереться о мою промежность. Это дико возбуждало.
Ещё мне было горько. Горько от осознания того, что Мила меня не любит. Этот факт просто сжигал меня изнутри. Но я считал что так мне и надо. Это было, как бы, наказанием за содеянное.