– Хаки, Петр Иванович, это цвет выжженных солнцем равнин Трансвааля. – Фрезе потянуло на лирику. – А для русских условий, для наших сырых лугов и лесов больше подойдет именно такой цвет, цвет болотной тины…
– А то ты не знаешь? Тебе хорошо – сунула девчонке книжку и спокойна, а мне потом объясняй ей, что такое «минет»!
Мациевич вспомнил. Вчера. Американец уже уходил, как вдруг вздрогнул и оглянулся с оч-чень странным выражением лица. Уж не тогда ли и случился его приступ?
Юля поднялась на ноги. Чуть ли не в лицо ей уткнулся стакан, остро пахнущий валерьянкой.
Мимо Юли и Ани, прогуливающейся по Морской рядом с двумя молодыми офицерами, протопал валенками мальчик-газетчик.
Оживлялась девочка разве что на выходных, когда появлялась возможность встретиться и поговорить со своим приятелем Володей. О чем они там болтали, Аня не рассказывала, разве только упомянула, что отец Володи служит околоточным надзирателем, то есть кем-то вроде участкового.