— Конечно, необязательно. Просто во времена моей молодости рыцари выглядели именно так, вот я и привык. А с той поры много что менялось. Но ни на крепости доспехов, ни на мощи удара это не сказывается, сколько сил вложишь, таким он и будет. — И после паузы добавил: — Ладно, ты тут один пока потренируйся, а я пойду другим кэрам информацию по хрустальному шару скину и помощи попрошу. Снимай купол!
В небольшой горной долине в районе истока великой Фиолетовой реки — Юзи-Хе с незапамятных времен стоит знаменитый монастырь Тайянь-Шань. Собственно, в долине расположены деревня и рисовые поля, сам монастырь построен на каменистом уступе горы и соединяется с долиной узкой извилистой тропой. Этот монастырь — небольшая, но неприступная крепость и одновременно тренировочный лагерь. Но, конечно, в местном стиле: больше половины его площади занимает сад-парк для медитаций. Здесь никогда не было много монахов, но те, кто есть, — лучшие бойцы и маги Поднебесной империи. Каждый год в монастыре добавляется по одному новому послушнику, прошедшему самый жесткий отбор среди большого числа претендентов. К конкурсу допускаются все желающие без сословных ограничений, требуется только талант, поэтому среди претендентов большинство составляют юноши из бедных семей. А так как в данном мире способности к магии считаются потомственным свойством аристократов (все по-настоящему сильные маги в конце концов выслуживают дворянство, что тут причина, а что следствие — понять сложно), послушников из крестьян вполне официально величают «ублюдками».
— Ты такой благородный, спасибо тебе… — бормотал он.
Вот об этом он Целицию и спросил. В довольно энергичных выражениях. Сейчас даже неловко вспомнить. Дама все-таки. И очень достойная оказалась. По крайней мере, с ним всегда была честной.
— Да, на переговорах произошел прорыв. Удовлетворены почти все наши требования. Лион теперь наш, границы Дэнляндии признаны всем цивилизованным миром, Марцелл — король Галлодии. На уступки тоже пришлось пойти, мне очень жаль, но это чистая политика… Ладно, не заставляй ждать почтенных кэров, они уже на площади.
Впечатление от монолога немного снижалось периодическими репликами похвалы и благодарности хозяйке. Беседа велась за обеденным столом, Марион предпочитала помалкивать, зато по ее небрежным жестам горничная ставила перед гостьей одну перемену блюд за другой. И все вкусные, что Дета, несмотря на расстроенные чувства, не могла не заметить. Так что она сильно отвлекалась от своего повествования и периодически говорила с набитым ртом. Плакать в таких условиях было затруднительно.