На следующее утро Вишал, даром что был очень толст, бегом прибежал в храм и спрятался сбоку в одной из ниш. И вдруг почувствовал, что не может пошевелиться. Зато снова услышал разговор Викши и Амриты.
К Николасу пристроился какой-то одетый по западной моде человек с горящими бегающими глазками.
— Прошу прощения за мою бестактность. Ничего выдающегося действительно не произошло. Только этот молодой человек сегодня утром окончательно ликвидировал орден Света, убив двух из трех остававшихся в нем кэров. Все в порядке вещей!
Еще Николас устроил себе две экскурсии в столицах Шварбии и Брумлянда, а также основательно затарился там на рынках. Питались в дороге все индивидуально, никакая полевая кухня их кортеж не сопровождала.
— Неудовольствие вызвали последствия предыдущей ночи, милый герцог, — елейным голосом сказала она. — И не у меня. Да будет вам известно, что новый кэр — мой давний поклонник, и на свидание с ним я пришла вся в синяках, столь нежно поставленных вами. Пришлось сказать ему, что вы меня грубо изнасиловали. Как хороший целитель он меня, конечно, вылечил, но ушел страшно недовольный.
Вроде что-то такое почувствовал. Мир стал каким-то совсем другим: снизу что-то слегка царапает, сверху и боков слегка массирует… Вдруг в спину что-то его резко ударило, сминая, кидая вперед и пытаясь разорвать на части. Николас запаниковал, широко открыл глаза и замахал руками. Наваждение закончилось, но каким-то конфузом. Оказалось, что он лихорадочно дергается прямо в центре площадки, сидя верхом на «учителе», которому только что заехал локтем в ухо. Хорошо так заехал, бедняга вырубился, а ухо на глазах увеличивается в размерах.