За гардиной в углу Николас уже некоторое время назад принял свой человеческий облик и теперь слушал, наблюдая за обсуждением сквозь небольшую дырочку, им же и прорезанную.
— Неужели ты думаешь, что меня «неуловимым» просто так прозвали? По чужим дворцам незамеченным проходить приходится, неужто я в собственный дом попасть не смогу?
— Вы предпочитаете пиво вину? — удивилась Орлетта, стараясь спросить так, чтобы ее голос звучал без осуждения.
— Я уверен, что ты останешься в Дэнляндии. Я мог бы взять на себя предварительные переговоры как твой учитель и «друг семьи», как ты сам выразился.
В этот момент почти прозрачная дымка тумана у окна резко уплотнилась, и на ее месте, слегка качнувшись и почему-то боком к Марион, возник Николас. Широко улыбаясь и прижимая палец к губам, он шагнул к матери. Та не закричала, но что-то булькнула и стала сползать с кресла, уронив на пол вязание. Впрочем, почти сразу же оправилась и только недоуменно встряхнула головой, потеряв на несколько ударов сердца ориентацию, как только что случилось и с ее сыном.
Тристум только неопределенно пожал плечами.