Солидный мужчина замер с пистолетом в руках, приоткрыв рот и уставившись на Гуманоида. На секунду Жене показалось, что между этими двумя невидимой молнией сверкнула необъяснимая связующая нить.
Темнота за пределами желтоватого светового полукруга была не просто отсутствием света. Темнота была тревожной и ощутимо плотной, как черный дым. Едва различимые громады недостроенных коттеджей на противоположной стороне улицы угрожающе клонились к Олегу, замершему на последней ступеньке крыльца. Голое деревцо, высаженное у забора, тронутое на мгновение проснувшимся ветерком, чуть пошевелилось, проскребло веткой по невидимой сетке-рабице, будто о чем-то хотело предупредить. В нескольких шагах от Олега так же дала о себе знать невысокая башенка сложенных один на другой строительных блоков: тяжелая полиэтиленовая пленка, которой она была накрыта, задвигалась, зашуршала под ветерком.
— Руки прочь от четвертого детского дома!
— Как это? — не понял Дрон. — А что тогда?.. Слышь, Гуманоид, мы тут с пацанами перетерли, и вот к чему пришли: сейчас мы старшаков на место поставили, так? Дергаться они не будут. А следующим этапом вот что сделаем — пусть они, гады, за нас впахивают, а? То есть, перевернем все! Вот это прикол, братва! Будет, что на гражданке рассказывать!
Трегрей тут же замолчал. Впрочем, он, кажется, уже договорил — но чем он завершил свои разглагольствования, майор уже не запомнил.
— Вот и славно. Вы, Олег, упомянули о каком-то «своем долге». Не объясните, в чем он заключается?