Алексей Максимович подошел к одноэтажной пристройке складского помещения, где годами копились никому не нужные, разобранные на части списанные койки, пришедшие в негодность стулья и тумбочки. Массивная дверь пристройки была закрыта, но не заперта. Кривоватый засов был опущен, а здоровенный амбарный замок — висел на дверной ручке. Топтавшийся у пристройки сержант Бурыба, осунувшийся вследствие бессонной ночи, заметив майора, встрепенулся и вытянулся. Оружия при сержанте не наблюдалось. Видимо, Бурыбу приставили не столько охранять томившегося в пристройке узника, сколько просто присматривать, чтобы тот узник ничего с собой не сделал. В тот момент, когда Бурыба уже начал подносить руку к виску, чтобы приветствовать Глазова, дверь с шумом распахнулась и из складской пристройки выскочил комроты Киврин — маленький, полный, но как всегда неожиданно подвижный для своего телосложения. Киврин поеживался, отплевывался и, брезгливо морщась, бормотал что-то, словно его только что окатили ведром ледяной воды.