— А чего ему сюда зря названивать?.. — тихо проговорил он. — Он же думает, все нормально… в современной армии. Он же не знает… — голос Командора снова начал набирать громкость, — какой тут беспредел творится! Но как только узнает — такое начнется!.. Дайте мне телефон! Дайте мне телефон, я сказал!
Глазов не лгал полковнику. Хотя с Трегреем майор теперь общался довольно часто, почти каждый день, он и впрямь никогда не говорил с ним о своих потаенных отношениях с Сам Самычем, следовательно, не обсуждал с Олегом возможные выходы из этого жалкого и стыдного положения, в которое угодил по глупости и слабости. Алексей Максимович чувствовал, что разобраться со всем этим должен именно сам. Принять решение должен именно сам.
— Н-да… — и принялся меланхолически щелкать зажигалкой, которую давно уже вертел в руках. — Гуманоид-то, а?
«Неужели… — внутренне уже начиная паниковать, подумал Алексей Максимович, — умер?»
— Вестимо, — сказал Олег. — Однако, вовсе не вдруг и далеко не все. Но, бессомненно, возможно.
Шапкин замер на месте. И, ссутулившись, отошел.