И внезапно все прекратилось, стало как всегда. Олег глубоко вдохнул и протяжно выдохнул. Поднос в его руках дрогнул.
Гусь поджал было губы, но тут же встряхнулся и аккуратно улыбнулся, искательно заглянув майору в лицо.
— Да не… — забормотал Двуха. — Это все… справедливо… Только Гусь ваш… Он бы сразу все объяснил, мы бы тогда…
Эта идея засияла в голове Сани Гуся внезапно и мгновенно. Как полуденное солнце в разрыве темных дождевых туч. Как же он раньше об этом не подумал-то?! Надо же, полночи крутился на скрипучей койке, изо всех сил напрягал мозг, пытаясь придумать, как же избавиться, наконец, от треклятущего Гуманоида, а тут… Всего-то и стоило припомнить, каким образом он сам когда-то сменил место службы!
— Так и есть, — быстро и тревожно ответил Трегрей, словно что-то почуяв.
— Ты ведь все перечеркиваешь! — завопил Самородов, подскакивая к Алексею Максимовичу. — Все перечеркиваешь! И в первую очередь, себе все перечеркиваешь! Кстати, насчет совести и долга… Ты чем долги отдавать собираешься, а? — рявкнул он майору в лицо. — Отвертеться думаешь? Как в этом плане насчет совести, а? Ты расписки мне писал, помнишь? Так что отвертеться не получится, так и знай! Ты ж по миру пойдешь!