— Рядовой Иванов, — приставив ладонь к виску, ответил он.
Информации о «детдомовце» было не так уж много. Просто прочитать и вникнуть в написанное Антон успел менее чем за три часа. Все остальное время, два полных рабочих дня, у него ушло на то, чтобы осмыслить прочитанное и сложить эти мысли в более-менее стройную конструкцию. Это оказалось непросто. Но еще сложнее было убедить себя в том, что вся информация о «детдомовце» — истинная правда.
— Я как раз из больницы приехала, — начала она. — Открываю — тишина. А на полу в прихожей такая лужа… Из кухни натекло. Я на кухню — а она там лежит. Ну, как лежит… Она уже в себя приходила, шевелилась. Я ей укол сделала, а до кровати она сама дошла. Я ей почти совсем и не помогала. Говорит, чайник хотела поставить, и вдруг голова закружилась… Так я на учебу не пошла, мало ли что…
Он отпустил Женю, развернулся, дошел до своей койки и повалился на нее, жалобно скрипнувшую, ничком. Женя проводил взглядом Разоева и, чуть поморщившись, скосил глаза себе на плечо, туда, где отпечатались красным мощные пальцы Мансура.
— Чего бояться-то? Конечно, заниматься теперь с вами будут не только летехи и старшины, а все больше наши славные парни: младший сержант Бурыба…
— Ты… мне говоришь? — тихо переспросил он.