В это же время командир шестерки F4D-1 распределял цели. Вначале у него в голове мелькнула идея атаковать всей шестеркой одного "Барсука", крайнего, но потом он от нее отказался. Ту-16 летели плотным строем, два других бомбардировщика смогут поддерживать атакованного товарища огнем, а его шестерка будет только мешать друг другу. Итак, они атакуют всех троих "Барсуков" попарно. Сам он со своим ведомым избрал своей целью ведущего звена Ту-16. Он немного опасался, ведь у каждого "Барсука" назад смотрели шесть стволов, три спаренные пушки АМ-23. По числу стволов его истребители, если считать пару на один Ту-16 имеют некоторое преимущество, но вот по калибру и весу снаряда уступают. Он не знал даже, насколько уступают. По импульсу снаряда (произведению веса снаряда на начальную скорость) русские пушки превосходили его двадцати миллиметровки "Темко-Форд" почти вдвое. А если учесть, что бомбардировщик, это гораздо более устойчивая платформа, вдобавок три пушечные спарки для стрельбы в заднюю полусферу Ту-16 наводились синхронно одним человеком с помощью радиоприцела "Аргон" в условиях плохой видимости или, как сейчас, оптической прицельной станцией ПС-53. Короче, вся эта теория, обошедшаяся не одному десятку советских конструкторов и инженеров в изрядное количество инфарктов и просто седых волос, привела к тому, что КОУ (командиры огневых установок Ту-16) открыли огонь на полторы секунды раньше. Казалась бы, крошечная цифра, если не учитывать, что каждый из восемнадцати стволов тройки "Барсуков" выплюнул за эти полторы секунды тридцать снарядов и первые из них уже пролетели более километра. Из кабин "Скайрэев" пилотам казалось, что по их машинам хлестнули огненными кнутами. Левый и правый ведущие пар попали под эти кнуты, левый просто превратился в огненный шар, правому очередь из четырех осколочно-фугасных зажигательных снарядов попала в крыло. Три снаряда ОФЗ весом сто восемьдесят четыре грамма и весом ВВ восемнадцать грамм в каждом. И один трассирующий снаряд ОФЗТ весом сто семьдесят шесть грамм и весом ВВ около одиннадцати грамм. Для конструкции маленького "Скайрэя" это было больше, чем достаточно. Крыло просто отломилось почти по линии пилона подвески, с которого пять минут назад был сброшен топливный бак. "Скайрэй" сломанной нелепой игрушкой закувыркался вниз, его пилот, потерявший сознание от перегрузок и болевого шока (в его ногу попали три осколка от разорвавшихся снарядов), пришел в себя только на высоте четыре тысячи метров, с трудом сумев дернуть рычаг катапульты. Первый цветок парашюта расцвел над свинцово — серыми волнами Северной Атлантики. Ведомые крайних пар, не горя желанием повторять судьбу своих ведущих, резкими разворотами вышли из под обстрела. Истребители сразу безнадежно отстали от несущихся с максимально возможной скоростью "Барсуков". Но ведущий шестерки доказал, что летчики Корпуса морской пехоты США не зря считаются элитой мировой авиации, наряду с летчиками US NAVY. Каким-то сверхъестественным, звериным чутьем угадав момент открытия противником огня, он, не снижая скорости, закрутил резкую полубочку, поставив самолет на крыло и сразу уведя свою машину в сторону от трасс. Вдобавок его "Скайрэй" сразу "просел" почти на сто метров по высоте. И КОУ ведущего тройки Ту-16 потерял несколько секунд, снова ловя его в прицел. Но время уже было потеряно, пара "Скайрэев" (ведомый почти синхронно повторил этот маневр, только полубочка была выполнена в другую сторону), оказалась на дальности убойного огня уже своих пушек. От почти синхронного залпа восьми пушек многотонная махина "Барсука" просто развалилась на куски. Сидевшие в хвосте КОУ и радист уцелели, в мешанине рвущихся снарядов и летящих во все стороны обломков кусков обшивки, их кабина с тремя бронестеклами, рассчитанными на попадания двадцати миллиметровых бронебойных снарядов, представляла собой странную картину на фоне тотальных повреждений. Но когда КОУ и радист катапультировались вниз, их катапульты сразу же столкнулись с кучей падающих обломков хвостовой части Ту-16. Из носовой части разваливающегося самолета катапультироваться успели штурман и второй пилот. Но штурман, чья катапульта была спроектирована также на выброс кресла вниз, сразу после покидания самолета столкнулся с обломком горящего двигателя и погиб. Второй пилот, еще не веря в свое спасение, висел под стропами парашюта, судорожно вспоминая все свои учебные занятия по аварийному катапультированию над водой.