— Ну что, Борисыч, ты, говорят, с немками познакомился?
— Молодой человек, ваши документы! — прервал их начавшуюся беседу сухопарый капитан с "палец на палец"* в петлицах.
— Товарищ маршал, через десять минут мы прибудем на железнодорожный вокзал Пхеньяна, корейские товарищи передали, сам Ким Ир Сен будет встречать вас на вокзальной площади. Вам надо приготовиться.
…Весы качаются. На одной их чаше — слово человека, одетого в военно-морскую форму; на другой — голубой шар обитаемой планеты, окутанной лёгким флёром облаков, сквозь который просвечивают контуры океанов и тёмные пятна континентов. "Нельзя, нельзя, — стучит в мозгу Савицкого. — Да, я имею право применить атомную торпеду "по обстановке", но с огнём не шутят, командир…".
— Приступайте к действиям по плану "Экватор", — медленно произнёс Хрущёв.
На кровати сидел тот человек, которого Гюнтер Фюльграббе меньше всего хотел увидеть и сейчас и когда-либо потом. Эльза. Жена Рудольфа, ведущего второй пары его старого звена, сбитого в первом бою еще вчера вечером. Рудольф тогда замешкался, не стал стрелять по "Старфайтеру" с немецкими крестами, а тот парень, уйдя из-под атаки, в свою очередь, сбил его меткой очередью из шестиствольной пушки. И что теперь ему делать, судорожно думал Гюнтер, глядя на заплаканное, но по прежнему красивое лицо Эльзы.