Мы вышли из губернаторского дворца Дижоля, спустились по широкой лестнице и остановились, глядя на подъезжающую карету.
— В тех местах, откуда я родом, господин граф, — обратился я к нему, — говорят так: в том, что попал в окружение, ничего страшного нет, наоборот, одни удобства — ведь появляется возможность атаковать в любую сторону.
— Может быть, в этом случае я буду чаще тебя видеть, — притворно горестно вздохнула она однажды.
Герцог попросил меня разместить моих людей на самом краю правого фланга. Считалось, что наступление Готома пойдет по центру, так что эту просьбу можно было расценить как желание, чтобы я не путался под ногами. В общем-то логичное решение. Я привел с собой немало людей, но под командование герцога их не отдал, а значит, непонятно, чего от меня ждать дальше, ведь мне может взбрести в голову отправить их в атаку в самый неподходящий момент, путая все планы командующего.
Несмотря на то что после сражения прошло почти две недели, я, прибыв наконец в ставку герцога Ониойского, обнаружил всех в приподнятом настроении. Тут удивляться нечему, король Готом считался непобедимым, и считался заслуженно. Я от всей души поздравил герцога с блестящей победой, получив в ответ (ну надо же!) искренние слова благодарности.
— Стараетесь, говоришь? Хлеб не зря едите? А то, что творится под носом, в столице, не видите?