— Все марсиане могу лететь назад в свою жопу — словно говорят нам взмахи его бесстрашной лопаты.
Придурки схлынули, сделалось скучно. Ирка ногу спрятала, зевнула.
Однажды усядусь писать. Стану вскидывать над компьютером руки, как какой-нибудь Прокофьев. Буду молотить по буквам много и вдохновенно.
Они меня не ели, не унесли и не выбросили в Волгу, хоть могли б. Они гибли дивизиями, если я крутился во сне. Лишь мужественно хрустели, на прощанье. Думаю, это бардовская песня воспитала в муравьях презрение к смерти. Или даже тягу к суициду.
Антонио прислал письмо с предложением всего, что смог наскрести — рука, сердце, ресторан. И по мелочи — тёплое море, безвизовый въезд на многие курорты.
Без гномиков жизнь ужасна. Я от скуки приготовил плов, две пиццы, цыпу табака, ходил в лес, много думал. Купил новый телевизор, большой как ветровое стекло Икаруса. Из-под него осталась отличная картонка. Маша в ней бьётся с котом за право свить гнездо. Хотел выбросить коробку, но тут дали Интернет, теперь некогда.