Видите ли, женщина из этого сапога способна покорить и изувечить Антарктиду, если расстроится. Избы и кони, лишь её завидев, прекращают гореть и скакать. Даже я, известный на районе смельчак и хулиган, нипочём не стал бы писать ей в сапог.
Олесин муж, продюсер фильмов, придумал всё запечатлеть. У него работа снимать про любовь и семейное счастье. Он отлично всё умеет. Он светил как осветитель, гремел как декоратор, плевал в камеру как оператор, ругался матом как режиссёр и бегал туда-сюда как девушка с хлопушкой. Я не подозревал, что в кино так интересно.
Наш варёный огурец не разрешал колоть себя вилкой. Это был злой призрак огурца, магнитные поля, похожие на огурец. Огуречный прах и тлен. От малейшего касания он рассыпался на атомы.
А сначала я планировал рассказать про фигурное катание, это сегодня единственный доступный мне вид секса. Вот, собственно, всё и рассказал.
В тупые родители наметили маму одного турецкого султана, крупную даму в очках. Она выглядела безобидной. Никто ж не знал, что там султан — невоздержанный холерик.
Никита вскочил в первый попавшийся Катин трамвай и погнал куда фары светили, весь в слезах, что характерно. Ему хотелось умчаться в степь и там замёрзнуть. Никита разогнался, сошёл с рельс и чуть не убился о памятник латышским стрелкам, что по драматизму даже лучше чем степь и мороз.