— Нет, — сказала Стелла. — Он хулиганил и дрался. Это я для рифмы.
Я видел, как он начал бледнеть, бледнеть и медленно растворился в воздухе, оставив после себя лёгкий запах дорогого одеколона. Я кое-как расстелил матрас на полу, ткнулся лицом в подушку и моментально заснул.
Я начинал понимать, в чём дело, и мне было чрезвычайно неловко и муторно при мысли, что придётся оправдываться.
— Только что здесь был диван, — вслух сказал я. — Я на нём лежал.
— Вправду? — сказала она. — Вот хорошо-то!.. А где телефонограмма?
— У нас в институте, — сказал Роман, — он, во всяком случае, нигде не употребляется.