Кстати, король при всей своей кобелиной сущности в душе был натуральным подкаблучником. По каковой причине от фаворитки требовалось всего лишь время от времени закрывать глаза на измены своего царственного любовника, и она могла вертеть им, как хотела. Это знали все фаворитки и по мере сил старались использовать. То есть подкладывали королю заранее отобранных девиц, не дожидаясь, пока он начнет искать их сам. Помпадур вообще довела эту систему до совершенства, основав специальную школу-интернат для юных девиц, желающих скрасить королю ночку-другую.
– Мне просто непонятно, государь, для чего такие сложности, – развела руками девушка. – Чтобы кого повесить, нужна только веревка, а все остальное везде найдется. А ежели надо кого наградить, то для того уже есть специальные места.
– Зато ты про все детали догадалась правильно, – утешил свою будущую жену император. – Не расстраивайся, давай лучше вот это посмотрим.
Нет, сам он писать стихов не собирался, настолько далеко его самонадеянность не простиралась. Император попытался вспомнить подходящее стихотворение Пушкина. Как там было: «Я вас любил: любовь еще, быть может»…
Его преосвященство старается экономить на всем, чем только можно, уступая в скаредности лишь прусскому королю Фридриху, чей сын сейчас гостит в России. Понятное дело, что в таких условиях средств на разведку почти не выделяется. Но она по инерции продолжает оставаться вполне приличной, совсем же захиреет после смерти кардинала, когда бразды правления возьмут в свои прекрасные ручки любовницы Людовика во главе с маркизой де Помпадур. Тогда вся экономия накроется медным тазом, но средства потекут совсем не туда, куда надо. Впрочем, до этого остается еще больше десяти лет.