Я по-другому планировал начать. Но раз в зале оказался граф Строганов, грех было не воспользоваться.
И первым стартовал плохо еще разбирающийся в хитросплетениях внутригородских отношений Фелициан Игнатьевич. Он отправил урядника в штаб 11-го казачьего полка просить помощи в устройстве облавы и задержании пребывающих в «польском» клубе господ. Сам же полицмейстер посетил господина губернского прокурора, коллежского советника Гусева, с предложением поучаствовать в забаве: разгроме подпольного казино. На что неожиданно для полицейского Василий Константинович Гусев ответил решительным отказом. Больше того. Он настоятельно порекомендовал не трогать заведение очаровательной полячки, а за разъяснениями посоветовал обратиться к личному секретарю губернатора, Михаилу Михайловичу Карбышеву. Суходольский же сподобился на письмо с предложением все-таки дождаться возвращения блудного его превосходительства, прежде чем столь назойливо приставать к госпоже Бутковской.
Предварительную смету на путь из Томска до Судженки концессионер оценивал приблизительно в восемь миллионов рублей, от угольных копей до заводов – в пять, от Тундальской до Мариинска – в четыре. Но рекомендовал изыскать возможность приготовить хотя бы двадцать миллионов. В этом случае брал на себя обязательства соорудить еще и мост через Томь.
Пришлось нам с дядей несколько часов убить на составление прожекта. И только потом, проголодавшись, отобедав, вернувшись и доделав работу, мы смогли перейти к обсуждению последнего моего вопроса.
– Со слов Николая вы представлялись мне более находчивым, – хмыкнул сановник. – Вы, верно, тот самый господин из Сибири, что считает уместным слать послания незнакомым людям?
Потом сгорел один из застрахованных в моем страховом обществе дом, и понадобились деньги на выплату погорельцам. Я уже не сомневался. Неужели мой собственный, хоть и на треть, банк откажет в кредите?