В дверь постучали и, получив разрешение войти, заглянул Тил.
— А у нее есть… какой‑то путь? — затаив дыхание хрипло пробормотал баронет.
— Идем… — прислушавшись к чему‑то, заторопилась сеньорита, — похоже, подъезжают.
Ручки действительно втянулись в тело раненого, и через несколько минут о них ничего не напоминало, кроме разодранной на плечах рубахи, да валявшегося рядом с воином осколка. Но и рана закрывалась прямо на глазах, хотя сердце билось пока как‑то неуверенно и редко.
— Ах, ваше высочество так предупредителен! — Илли едва не рассмеялась, искоса наблюдая за кучкой жадно подслушивающих этот разговор фрейлин, и гадая, что их подняло в такую рань. Ведь обычно сеньориты не выползают из своих покоев раньше полудня, за исключением тех, чья очередь в этот день завтракать с ее величеством.
— Ладно… раз мать сказала не вмешиваться, пока не будем, — успокоила мужа Илли, припоминая тот разговор с сестрою во дворце, — но если заметишь что‑то подозрительное, или Инг проговорится, обязательно скажи мне. Он, как мне кажется, болезненно воспринимает свою бедность… и слишком горд, чтоб намекнуть тебе или её величеству, что давно заслужил намного больше, чем имеет.