— Так, — сразу приподнялась на локте младшая, — ты давай не дури, дорогая. Отдохни часик — два, принарядись, и как будем точно уверены, что он не спит, так начнем искать. Я теперь чувствую себя… такой умелой, что просто жуть.
— Ну, как мать? — спросил чистенького, причесанного Вирета, одетого в новую одежду.
Неизвестно, сможет ли она когда‑нибудь забыть, как старел, темнел и съеживался прямо на их глазах человечек, из которого они пытались достать дух когда‑то любившей его дриады. Обожавшей мужа настолько, что однажды решилась ради его спасения на самый последний, самый отчаянный шаг, полностью войти в его тело. А вот выйти не сумела, колдун мгновенно подчинил ее и больше не выпустил. Потому и выживал в самых невероятных ситуациях, потому и побеждал более сильных магов. И пути тоже видел, а вот ходить сам не мог, зато подчинил собственную дочь, едва она подросла и влюбилась.
— Но традиции… — вяло вздохнула она и с надеждой взглянула на удобно устроившуюся в объятиях мужа Илли, первый праздничный день утомил даже дриаду.
Илли кивнула в ответ, пожала мимолетно запястье Интарии и снова повернулась к макету.
Наверное, это были слова, после которых за неисполнение приказа последует жесточайшее наказание, поняла Илли, потому что стоявший за зеркалом вооруженный мужчина как‑то сжался и неимоверно заторопился. Засвистел в магический свисток, заорал команды опрометью прибежавшим девушкам и таким же вооруженным, как он сам, людям.