— По какому еще закону? — у ее пациента наконец‑то прорезался голос.
— Да… — Лире вспомнилось счастье, жарко плеснувшееся во все стороны, когда теплые губы любимого нежно и робко прикоснулись к ее полуоткрытым губам, само всплыло в раскалывающейся голове имя, — Ингирд.
— Доброе утро, сеньорита, — к ней навстречу уже торопился главный повар, — чтож вы не позвонили? Мы бы сразу все принесли.
— Если ты скажешь, что я тоже помолодела, рассержусь, — надула губки Лиззи, и он с величайшим удовольствием сказал бы это, чтоб она рассорилась с ним навсегда, но вынужден был сказать совершенно другое.
— Лиру в покои Лензора, — еще успела пробормотать она, и сдалась, ощущая, что теперь можно ни о чем не волноваться.
— А… — попытался что‑то сказать Лензор, оглянулся на балкон и захлопнул рот.