Хотя будь меч из железа, то и не сломался бы.
Собственно смерти я не боялся. Да ее вообще нет, смерти, я был в этом практически уверен. Моей главной страшилкой всегда был страх стать калекой. И этот страх появился не здесь. Я привез его с собой из своего времени. Но до сих пор я умел держать этот страх в узде. Надеюсь, сумею впредь. А моя рана… Что ж, она тоже меня кое-чему научила. Например, не забывать о том, что любой воин в бою, не исключая меня, это человек, над которым безостановочно вращаются гигантские лопасти транспортного вертолета. Стоит поднять эту самую голову выше допустимого уровня — и этот «транспорт» тут же отправит тебя в иные миры: Хель, Валхаллу, ад или Ирий…
Я набрал в грудь воздуху для команды: «Упор в землю!»
— И берега. И дальше ходили. Две зимы тому взяли монастырь в трех переходах от Йорка… Все разбогатели!
Мне недостало храбрости возражать. Вместо этого я сглотнул слюну, ухватил емкость с пивом и поднял тост за щедрость и славу Ивара-конунга.
— Возьму. Но не кормчим. Кормчий у меня уже есть. Ове Толстый. И он хорош для меня.