Ивар, надо полагать, о любви подчиненных не беспокоился. Однако рассеянность его была мнимой. И очень скоро Ивар Бескостный показал себя.
— Девственницу Гримару с Иваровыми хирдманами отдадим.
Когда его подняли и потащили, он висел на руках сконцев, как огромный бесформенный мешок… Его здоровенные ножищи волоклись по земле, голова болталась… Сконцы уронили его у столба. Ове лежал, не шевелясь.
— Что ж, — поразмыслив, согласился Весельчак. — Ты знаешь, о чем говоришь. И я, пожалуй, послушаюсь твоего совета. Это разумно. Только не заставляй меня прыгать в огонь слишком часто, хёвдинг, — я дорожу своей шевелюрой и бородой. Хочешь молока?
— Этого я тоже беру себе, — распорядился я. Конюх пригодится. Так, а кто у нас тут в рабах разбирается и делом не занят… — Ове, — попросил я. — Можешь от руля отойти?
Но в отличие от норегов, которые к стрельбе относились пренебрежительно, Скиди всё еще оставался моим учеником. А поскольку я считал, что мастер должен в совершенстве владеть любым оружием, то луку Скиди тоже уделял немало времени. Могучим волевым усилием отрывался от молодой жены — и уделял.