— Да, — говорю я, — протягивая ему левую руку. — Хорош яйца высиживать. Цепляйся, поднимайся и пошли. Тебе уже не впервой.
Поскольку я не видел связи между спрятанными деньгами и спасением души, то остротой момента не проникся, а кивнул Хагстейну, и он легонько ткнул ризничего в упитанный животик. Кулаком. Но вопль мгновенно оборвался.
На первую ночевку мы встали у сожженного селения. Мои парни обшарили окрестности и поймали девку с козой. Девку использовали (ох, немало на следующий год родится здесь англичан с добрыми норманскими генами), козу — тоже. В смысле — в пищу использовали. Еще с огородов набрали всяких овощей да яблок зеленых — с деревьев. Запекли с козлятиной — неплохо получилось.
Опаньки! А значки-то у них — знакомые. Меня «осчастливили» визитом славные хирдманы Ивара Рагнарсона по прозвищу Бескостный. Почему — славные? Да потому, что Ивар других не держит. Только самых-самых.
Вечная проблема фьордов: берег длинный, а причалить некуда.
— Когда я уходил, Ивар стоял у стен города Йорка.