– Как жаль, – вздохнула ее величество, – вашу матушку. И печально, что вы не можете вышивать: мои девушки – настоящие мастерицы, делают такие замечательные думочки.
Значит, не так и любил… если не понял, как трудно было ей все это произнести, рассказать то, что она за три года ни разу не рассказала даже матери Апраксии. Только родителям рассказала… и то далеко не в первый год. Перед взглядом Илли как наяву встали зеленые глаза матери, в которых плескались понимание, ответная боль и целительная доброта, и по сердцу прошла теплая волна два месяца… всего два месяца, и они будут тут, и можно будет посоветоваться по каждому вопросу, мучившему сомнением, рассказать про каждую мелочь, царапнувшую душу.
– Что «быстро», – веселилась младшая, – ты на ее глаза посмотри! Она с фиалковыми пришла, а сейчас там половина зелени плавает!
– Не может быть… я никогда не падаю… что?! А Кандирд уже напал на мэрию? Бунзон… остановите! Ради светлых духов! Он же себе репутацию таким налетом испортит!
Ингирд прищурился, провел ладонью перед глазами, заслоняя ее яркие соболиные локоны, и охнул про себя: «Ай да королева!»
– Я – нет, – с показным разочарованием вздохнул Тил, – от меня тут мало толку. Но твой новый помощник, похоже, и без нас тут за день справится.