Магиня перехватила девушку, двигающуюся к старой сосне как сомнамбула, в метре от дерева, и силой развернула в обратную сторону.
– Вот, – показала она на пустые графы, – эти счета потеряны… или…
– А они построены еще зимой, – припомнила сеньорита секретарь. – Староста в счет взятых у ростовщика на строительство денег удержал из налогов пятьсот золотых.
– Дарэттия Эндерстон, – сообщила воспитанница с навыками телохранителя королеве, введя гостью в гостиную, перед дверью которой сидели на страже не гвардейцы, а люди Бенгальда.
– Даже не заикайся, – отрезал маркиз, когда она попробовала отказаться от драгоценностей, – ты довольно богатая наследница, и это должны видеть все. Ты ведь умная девочка, вот и посуди сама, по каким критериям оценивает других людей большинство. То самое большинство, которому не дано понять ни нежности твоей души, ни остроты твоего ума. Правильно, по тем крохам, какие доступны их ограниченному сознанию. То есть по нарядам и драгоценностям. Вот и надевай, чтобы всякие тупицы не считали тебя хуже, чем ты есть.
В такие моменты взгляд сеньориты темнел и она переставала улыбаться, несчастно закусывая губу и даже не подозревая, что вонзаются ее зубки прямо в сердце незаметно следящего за нею принца. И чтоб отвлечь ее от грустных мыслей, Канд старательно припоминал все новые смешные случаи из своих погонь за бандитами и подсовывал ей на сруб шашки, в ответ на подозрительные взгляды клятвенно уверяя, что просто просмотрел такой вариант.