Хихикнув, Клясов склонился над двигателем и, найдя щель между двигателем и корпусом машины, засунул в неё рыбину, запрятав её как можно дальше. Захлопнув капот, он направился обратно в гостиницу, буквально излучая счастье.
– Куда ты... хы... так втопил? Тебе велели не гнать.
Все четверо гонщиков, включая Кокорина, разминались на станках, а Артём тянулся, пытаясь в наклоне достать ладонями до пола, когда в раздевалку, помахивая секундомером, вошёл довольный Ежов.
– Э, не помню, – ответил тот, дёргаясь всем телом вслед за движениями своего персонажа. – В последний раз я стирал свои вещи вместе с твоими недели три назад.
В раздевалку с велосипедом на плече забежал запыхавшийся и вспотевший Дима.
Всё, достало, больше не выдержу. Насрать на победу – если продолжить в таком темпе, сердце скоро взорвётся. Или просто отрублюсь сидя на велосипеде. Всё к тому и идёт – мир давно уже сузился до белой линии дорожной размётки, потому что от нехватки кислорода полностью отрубилось периферическое зрение.