Однако, как пишет Карамзин, «сей торжественный союз был в одно время заключен и нарушен самым гнуснейшим злодейством, коего воспоминание должно быть оскорбительно для самого отдаленнейшего потомства».
• 856–860 г.г. Часть дружины Рюрика не пожелала оставаться в Ладоге. Под водительством Аскольда и Дира она отправилась в поход на Константинополь, однако по пути задержалась в Киеве, где создала собственное княжество. Оно включило земли полян и стало распространять свое влияние на другие окрестные племена. Аскольд и Дир предприняли несколько походов против степных кочевников.
Наименьшую активность он проявлял на востоке, где после ухода печенегов соперничать стало не с кем, а расширять владения незачем. Князь удовлетворился тем, что передвинул защитную линию на несколько десятков километров дальше в Степь. Это был один лишний день пути до Киева – то есть теперь при внезапном нападении какой-нибудь кочевой орды у столицы имелось целых два дня на подготовку к обороне. После прихода половцев эта дополнительная полоса безопасности окажется очень кстати.
Рюриковичи не чувствовали себя в Константинополе чужими, поскольку имели там родню. В Византию по-семейному высылали с Руси непутевых или докучливых родственников, и они находили там хороший прием. Иногда возвращались обратно, иногда оставались навсегда. Русь тоже давала пристанище опальным греческим царевичам вроде Льва Диогена или Андроника Комнина.
Есть, правда, версия, по которой Ольга приходилась Святославу не матерью, а бабушкой, однако резоннее всё же предположить, что у Игоря (если это один и тот же Игорь) в разные периоды жизни были жены-тезки. Нельзя забывать о том, что в языческие времена у князя могло быть одновременно несколько супруг (Иоакимовский список «Повести временных лет» впрямую говорит о многоженстве Игоря). Но Ольга, фигурирующая в тексте русско-византийского договора 944 года, это несомненно уже наша Ольга.
К концу своего тридцатисемилетнего правления Владимир добился очень многого – он по праву может считаться великим монархом.