Судя по довольно сложному устройству захоронений, у русославян имелось твердое представление о загробной жизни. Покойников закапывали в могилы; над местом погребения вождя насыпали курган. В некоторых племенах прах сжигали и устанавливали урны на перекрестках и межах. Покойный предок, чур или щур, должен был оберегать территорию, где проживало его потомство. Этимология слова «чересчур» – «вне доступных пределов», то есть за пределами межевого столба, где покоится прах чура.
То есть, в изложении русского летописца, война выглядит обычным – притом удачным – походом за добычей. Цель достигнута, дань получена, можно с честью отправляться восвояси. Только почему-то больше не упоминается о том, что Переяславец – середина Святославовых земель.
Не встретив в европейских степях серьезного сопротивления, сарматы растворили в себе скифов, упоминания о которых с тех пор прекращаются, и, поделившись на ветви, расселились на обширном пространстве: язиги – на территории современных Молдавии, Румынии и Венгрии; бастарны – в восточногерманских пределах; роксоланы – между Днепром и Доном.
История не знает случаев, чтобы подобные конструкции держались долго. Созданная Ярославом система худо-бедно просуществовала полтора десятка лет, но при первом серьезном испытании развалилась. И на этом история первого централизованного русского государства закончилась. Ярославу хватило мудрости на то, чтобы создать мощную державу, но не на то, чтобы обеспечить ее прочность.
Снова, как водится, началось с нехороших предзнаменований. «В те же времена было знамение в небе – точно круг посреди неба превеликий. В тот же год засуха была, так что изгорала земля, и многие леса возгорались сами и болота; и много знамений было по местам… В те же времена многие люди умирали от различных недугов, так что говорили продающие гробы, что «продали мы гробов от Филиппова дня до мясопуста 7 тысяч». Это случилось за грехи наши, так как умножились грехи наши и неправды», – гласит летопись.