Первым вошедшим в мастерские открылась жуткая, на первый взгляд, картина. Однако опора устояла, двигатель почти не пострадал, да и каркасы помяло несильно. Но как растащить эту груду железа, прижатую висящим на высоте трех метров мотором? Хорошая мысль приходит, как известно, поздно.
— Похоже. А ведь когда Иванов передал наше, — Кондратьев сделал акцент на последнем слове, — предложение взводу, Мирошкин орал громче всех.
— Наденьте, — Сергей протянул офицерам ребристые черные шлемы, — я сяду на место наводчика. Малышев, подключи танкошлемы к ТПУ. Если захотите что-то сказать — нажмите тангенту.
— Наши крейсера соединились с Владивостокским отрядом… Сражение продолжается… Тяжелые потери с обеих сторон.
Дальнейший ход боя остался неизвестным. Когда остальные танки роты при поддержке пехоты сумели прорваться к месту боя, штабс-капитан Иванов и младший унтер-офицер Зайцев были мертвы. На месте их обнаружения найдено большое количество гильз от пулемета и пистолета-пулемета. На теле штабс-капитана насчитали более двух десятков огнестрельных и колотых ран. В непосредственной близости от танка были обнаружены девятнадцать трупов вражеских солдат. Еще четверо тяжелораненых были взяты в плен. Ефрейтора Бабина противник не обнаружил или принял за убитого. Подобранный нашими солдатами, Бабин рассказал о ходе боя и был отправлен в госпиталь на излечение. Несмотря на полученные серьезные повреждения, танк был признан годным для восстановления и дальнейшей эксплуатации.
Сергей с трудом удержался и не предложил штабс-капитану немедленно забрать приглянувшуюся особу себе вместе со всем «приданым», в том числе с папашей и его должностью. Мирошкин заявился минут через двадцать. Один и на своих ногах, видимо, известие и из него хмель вышибло.