Строй получился непрезентабельный: нашивать на шинели царские погоны и пуговицы с двуглавыми орлами никто не стал, солдатские папахи без кокард, правда, ремни были на месте. Только этим и отличались от арестантов или дезертиров.
А это что? Генерал Редигер разбирал пришедшие с последней почтой бумаги. Арткомитет ГАУ просит содействия в организации конкурса на разработку трехдюймовой фугасной гранаты. Предполагаемые участники — «Крупп», «Шнайдер», «Виккерс». Хороший выход для экономии времени, но потом придется платить победителю огромные деньги и переносить чужую технологию на русские заводы по производству боеприпасов. А это опять время и деньги. Кстати, сколько там предполагается иметь снарядов на одну трехдюймовую пушку? Всего тысячу. Надо бы увеличить до тысячи двухсот, а лучше до полутора тысяч, но все опять упирается в деньги. А с конкурсом нужно поступить следующим образом…
— Горько! Горько! — тут же подхватили гости.
Лейтенант поежился не только от холода и признался.
К этому времени в теплушке танкистов царил настоящий голод. Взятое из Годзяданя продовольствие, как его ни растягивали, закончилось. Спасая положение, капитан Кондратьев потратил все свои личные средства, но привокзальные торговцы просто исчезли, а в лавках, до которых удавалось добраться, взвинтили цены. Положение становилось просто критическим. К всеобщему удивлению, в стоящем на соседнем пути «каторжном» эшелоне с продовольствием был полный порядок. Отправленный на разведку Рябов вернулся быстро.
— Ну, сами понимаете, один городовой убит, второй ранен, их сослуживцы очень злы были, вот и…