– Я вчера еще раз его рассмотрела, – уверенно сообщила она, – того, кто стоял справа, и теперь уверена, это он был там, в роще возле Тушера.
Тощий Ганик болтался в штанах, как одинокая картофелина в супе бедняка, но вовсе не думал сдаваться. Сноровисто подвязал поясом сверху, подвернул снизу, и с надеждой уставился на меня.
– Разумеется. Две недели назад ближайшая кровная родственница Мэлин заключила со мной контракт и выплатила вознаграждение за то, чтобы я сопровождал девушку в Дройвии и охранял до свадьбы. А в случае, если жених не вызовет у моей подопечной никаких добрых чувств или я сам обнаружу, что он негодяй, она должна вернуться назад в целости и сохранности.
Бросить бы на нее заклятие невозмутимости, да она что-то тайком выпила из своих запасов. И хотя ее кошель с зельями проверял Ренгиус и ничего запретного там нет, одновременно зелья и заклятия на одаренных людях лучше не использовать.
Значит, почуял наше приближение, сам собою возник ответ. И почему-то не пожелал встречаться. Посчитал опасными? Или просто настолько одичал, что вообще никого видеть не хочет?
В калитку ведьмы я позвонил, только бдительно проверив все свои сигналки и раз пять обозвав себя параноиком. Но не мог иначе, после того как еще раз, уже в облике провинциалки, заглянул в гостиницу, чтобы осведомиться о наличии комнат и выпить стакан холодного кваса. Теперь гувернантки за столом не было, рядом с командиром нехотя хлебали суп двое его подчиненных, а в дальнем углу предостерегающе синела аура чужака. И это значило, что я все же не обманулся и не напридумывал себе всяких страстей, как хотелось бы думать.