Иосиф взошел на паром, взял стоявшую возле борта скамейку, поставил ее напротив хуна и присел.
Ахмет шел по вешкам — торчащим из болота жердям с намотанными на них кусками овечьей шерсти. Замыкающие отряд воины эти жерди вынимали или обламывали под болотной жижей. Так что когда хунские солдаты дошли по следам россов до топи, то увидели только следы, уходящие в болото. Посланная в Гиблую Топь полусотня назад не вернулась, а собранные для уничтожения россов силы еще несколько дней кружили вдоль своего края болота.
За неделю боев на Рамине отряд получил очень ценный опыт, и мы с Назаровым методом проб и ошибок разработали тактику, позволяющую сберечь людей. Как правило, техника одного из батальонов «Акинака» занимала оборону под прикрытием своей и романской пехоты. После этого наконец-то пришедшие из мира Ра-Ар и переделанные под антигравы САУ начинали массированный обстрел вражеских войск. Ну а после обстрела пехота добивала сопротивляющихся и собирала пленных. Сами романцы пленных брать не хотели, слишком много бед и страданий принесли враги на их земли. Однако я встретился с великим князем и попросил отдавать захваченных хунов мне. Князь Иосиф согласился и даже выделил на это тыловые части охраны.
Надо было как-то решать этот вопрос, ведь как ни крути, а наем этих средневековых вояк — мой промах, сказать нечего, сам во всем виноват. Чтоб к этому вопросу не возвращаться впредь, вызвал на связь всех комбатов, переговорил, и через пару часов почти все тусканцы были разоружены, закованы и с надетыми рабскими ошейниками проследовали в направлении Врат на Ра-Ар. Из четырех сотен остались только три офицера и тридцать рядовых — за этих поручились их командиры. Неприятно было смотреть, как тусканцев уводят, что есть, то есть, ведь еще вчера эти люди стояли в отрядном строю, но прощать бунт было нельзя.
— А не боишься здесь все бросить? А то романцы и подставить могут.
Все присутствующие заулыбались. Понимаю. Налет на колонну американцев называть «контртеррористической операцией» как-то странно. Ничего, привыкнут.