Усатый профорг подошел к своему столу, покопался в разложенных на нем бумагах.
Пересадка в Париже! Я увидел, как загорелись глаза у подошедшего к нам Захара. И Артем тоже заметил.
– Успокойся, Валя. На Кручину у меня действительно выхода нет. Да и человек он… не наш человек, в общем. Николай Ефимович законченный трус и никогда не отважится на самостоятельные действия. Ты его не знаешь, а я помню еще по Новочеркасску, где он был первым секретарем горкома комсомола. Помнишь, что там творилось в шестьдесят втором? – Дождавшись кивка, он продолжил. – У него этот страх перед всем на свете до сих пор в душе бродит. Но не только это. Он человек Михаила Сергеевича. А с тем мне связываться совершенно не хочется.
– А зачем нам на Кубу? – спросил я, вспомнив желание Леньки Попова получить там аккредитацию. – Вы ничего не путаете?
– А про многих ты знаешь, что с ними сейчас происходит?
– Да! Чарли у аппарата! Если вы приятная блондинка, то давайте сразу перейдем к делу!