Мы сели за стоящий в углу столик на кривых трубчатых ножках – слегка качающийся и никогда не горизонтальный. Зато чистый.
– Хорошо. Готовы ли вы бросить Родину, отринуть друзей, подружек, родственников?
Картинно вертя тощим задом, пошла в угол к желающим расплатиться.
Мне расскажет об этом мой дядя Мишка, и будет уверять меня, что он думал, что я об этом знаю.
– Вы не из «Плешки» часом? – Дед перебил Захара и подозрительно прищурил правый глаз.
От виски я отказался, заявив, что коль уж мы попали в Россию, то и пить нужно водку, квас, и армянский пятидесятиградусный коньяк «Двин», который так любил наш союзник – лорд Черчилль. Идея была поддержана и в баре «России» мы накушались по-русски (так, во всяком случае, считала Анна Козалевич – единственная в группе имевшая русские корни и поэтому ставшая беспрекословным авторитетом во всем, что касалось «рашн традишн»).