Мы переглянулись и ухмыльнулись, дескать, щас, впадешь в буйство, старый!
Он рассмеялся, а мы с Захаром его не поняли – поэтому стояли серьезные как два БТРа.
Он показал нам своей жесткой, мозолистой ладонью на входную дверь.
И только теперь в моей памяти о Чарли появилось четкое знание, что он был убит неизвестными в начале восемьдесят седьмого.
Опасливо косясь на боевого деда, Захар потянулся за сахаром. Валентин Аркадьевич улыбнулся, понимающе хмыкнул и сам насыпал Майцеву две ложки в стакан.
И в тот же вечер мы с Заком почувствовали, что потеряли что-то по-настоящему важное. Нам впервые за долгие годы даже не хотелось разговаривать друг с другом. Нами овладела какая-то апатия, и мы несколько дней не ходили на работу. Нам часто звонила Линда и докладывала о текущих делах. Иногда они с Захаром обсуждали какие-то мелочи – мне было откровенно неинтересно в это вникать.