— Нам тут не рады, — резюмировала Хэйт. Прогулочное настроение как рукой сняло. — Банками с кем-нибудь поделиться? А то я наварила с запасом.
Голос сорвался, она не закончила фразу: попортить картины. Все шесть полотен (два — композиция, четыре — натура), написанных ею за семестр, хранились в аудитории. Домой Вероника их не увозила: тяжело и неудобно, а у каждого студента в группе был свой отсек на полках вдоль дальней стены студии. Вернувшись в училище после выходных, она обнаружила их на своем месте, но каждый холст был разрезан буквой «Х», то ли острыми ножницами, то ли канцелярским ножом.
— Сейчас, сейчас, — захлопотала подруга, выдала полотенце (синее в клеточку), затолкала Веронику в ванную. — Ты прямо ломовая лошадь у нас, одна штука.
Подцепляя мясо щипцами, она вовремя перевернула кусочек крольчатины. И сняла с огня как раз тогда, когда мясо уже прожарилось, но еще не стало сухим.
К слову сказать, когда к остановке снова подъехал форд Стаса, Вероника даже не удивилась. Гудок донесся сквозь хлещущие струи ливня, приглушенный и словно обиженный.