— И-э! Мана синга, мана синга! — Так темпераментно выражал Карабас-Барабас свое негодование по обсуждаемому поводу.
— Этот несносный мальчишка — Александэр Гринфилд, болтавшийся в офисе целыми днями! Моя дорогая девочка забегала ко мне иногда и несколько раз с ним встретилась. Когда он стал клеиться к Мэган, я думала, что она не примет его ухаживания, но она такая глупая! Теперь, когда он выпросил у Луиджи и получил назначение на строительство завода в этой ужасной Боливии, она должна ехать с ним! Только подумайте — моя девочка среди этих грязных горильерос! Сандинисты-коммунисты! Боже, они убьют Мэган. А еще говорят, что на том заводе будет очень много русских! Они наверняка научат ее пить водку и валяться пьяной в грязи! Я прошу вас, мистер Майнце, сделайте что-нибудь, чтобы они не уезжали из Лондона?
И действительно — в Союзе, несмотря на все вопли о его отсталости, имелось огромное количество интересных для инвестиций предложений.
Шона опустился в кресло. Молча. И мне это не понравилось.
— Так уже третий день, — прокомментировал Берндт, резко выкручивая руль вправо. — Никто не следит за порядком, все митингуют. Стену разломали. Это восемнадцатое ноября моя бедная Германия запомнит надолго!