— Что за дешевое чистоплюйство? — разозлился Мартин.
Мужчина, сидевший на одном сиденье с хозяином бутылок, поднялся и уступил свое место возле окна, но чтобы занять его, бабке требовалось перелезть через сумку. Сделать этого она не могла — отекшие ноги, на которых не сходились молнии фетровых сапог, действительно выглядели больными.
— И так со всем в жизни будет, — зачем-то шепнул внутренний голос.
— Пусть лучше так, может, хоть никого не задавят, — ответил Раздолбай.
Вера в покровителя осыпалась как пепельный столбик, а с ней и вся выстроенная за последнее время конструкция.
— У меня до двадцатого должны решиться кое-какие дела, так что я пока не уверен, что смогу раньше. Если завтра у меня решится и я послезавтра приеду, еще не поздно будет?