Вскрикнув, Раздолбай проснулся на своем диване. Он спал прямо в одежде, но в изголовье стоял стакан с водой и лежала таблетка цитрамона, которую он успел заблаговременно приготовить, прежде чем отправился в полет на монгольфьере. Голова болела не сильно, но цитрамон оказался кстати. Раздолбай разжевал кислую таблетку, вспомнил, отчего появилась головная боль, и счастливо улыбнулся. Как же вчера было здорово — чувствовать себя то Барракудой, то господином, пить шампанское и виски в сиянии золотистых лампочек, любоваться стройными нарядными девушками на высоких шпильках… Со дна памяти всплывало еще одно смутное, волнующее воспоминание, но к нему цеплялась какая-то противная муть — не то ссора с Мартином, не то обида на него… ах да, спор. Глупость, конечно, хотя с другой стороны… Он ведь нарочно поспорил, чтобы сжечь за собой мосты и не отказываться от желания обладать красавицами-«конями» из-за робости. Если бы не спор, он бы наверняка не решился подойти к блондинке в белом платье. Вот оно — самое волнующее воспоминание!