Цитата #1303 из книги «Хроники Раздолбая»

В тот же день он бросился писать книгу. Ему казалось, что тексты про мозги и черепа он сможет выдавать килограммами, а перспектива превращения издательства дяди Володи в семейное предприятие обещала золотое дно.

Просмотров: 5

— А чего менты? Менты нас не трогают — знают, что все равно ничего не докажут. Я, видишь, дипломатом из крокодиловой кожи не понтуюсь, как некоторые, чемоданчик у меня неприметный, может, там носки-трусы грязные. Ну, даже подойдет мент, спросит: «Что это вы, молодой человек, стоите здесь с чемоданом вагончиков?» Стою, друга жду — меняться. «А не продаете ли вы эти вагончики по тройной цене?» А двух свидетелей сюда! А незаинтересованных! А с документами! Главное — законы знать. Не найдет он таких свидетелей, а если и найдет, не станут они два часа мурыжиться, пока он протокол составит. Говорят, сейчас можно видеозапись использовать, но это на бумаге только. Вон, я под телекамерой стою. Думаешь, там что-нибудь записывают? Если и был там видак, на нем уже давно на какой-нибудь хате «Рэмбо» смотрят. Эта камера, чтобы дураков отпугивать. Умные люди на такие вещи не реагируют, а очень умные и камеру эту открутят да загонят. Ментам, пока сверху проверки нет, все до фени. А когда проверка — туши свет. Забрали меня один раз и с ходу валюту пришили. Еле отвертелся. Я такими делами близко не занимаюсь. Крупные махинации, за раскрытие которых ментов сверху поощряют, кончаются однозначно — заметут, и не сразу поймешь, сколько дали. Я что помельче: часики, штанишки, аппаратурка. Ну, и главное, конечно, для души — рельсы, вагончики… Эх, показать бы тебе мой макет! Пять станций там, депо, стрелок больше, чем на Москве-сортировочной. Полки все книжные вагонами-паровозами занял. Мать почитать захочет — цап рукой, а там вместо какого-нибудь Толстого цистерны новые. Но разве она тронет чего? Она же знает, что я за вагоны убить могу. Ты только не думай, я не тронутый. Тронутые — это которые со своей коллекции ничего не имеют, им от нее один вред. Тронутый придет домой, уставится на свои вагоны, на которые каждый месяц ползарплаты спускает, и все. А мне от коллекционирования реальная польза — я с этого хорошо живу. По закону — это вроде бы спекуляция и меня сажать надо, но вдуматься — менять надо этот закон. Каждый коллекционер, если он не тронутый, то он спекулянт. Да любой увлеченный человек вынужден спекулянтом быть, иначе он на своем увлечении разорится! Возьми, к примеру, музыку. Я не меломан, но когда с макетом вожусь, люблю слушать хорошую запись на хорошей аппаратуре. Сколько аппаратура стоит, я вообще молчу. У меня усилитель не выпендрежный, наш, советский, в магазине стоит шестьсот пятьдесят рублей и четвертак сверху, потому что хрен купишь. Я спросил бы умников, которые законы пишут, — вы такие цены специально придумываете, чтоб людей спекулянтами делать и сажать потом? Потому что на реальную зарплату музыку можно только из радиоточки слушать — «Говорит Москва, московское время — вам пора на работу». Запись хорошая — значит, с пластинки. Любой пласт, если не считать говна, что «Мелодия» штампует, от полтинника до сотки на «толчке» вроде нашего. Покупает себе продвинутый чел такой пласт, сразу начинает его отбивать — дает знакомым писать за пятерку. А теперь скажи, вот я с начала года записал себе больше сотни пластов и за каждый по пятерке платил — мне что, надо было пятьсот с лишним рублей выкинуть, или у меня головы нет? Ставлю пару двухкассетников, нахожу клиентов, у которых знакомых с пластинками нет, и по трешнику за сторону кассеты гоню им. Я с макетиком для души вожусь, музыка играет, бабки капают. Ты, кстати, слушаешь чего-нибудь? У меня список с собой, могу показать.

Просмотров: 5

Ужин под стук колес соединил их в первом доверительном разговоре. Если раньше Диана лишь скупо отвечала на вопросы и смеялась над шутками, то теперь она расспрашивала его о жизни и словно хотела понять, что за человек ее увез. Он рассказывал про учебу, живописуя, какие придурки учатся с ним на курсе и как выгодно он от них отличается; нахваливал свой кассетный бизнес, посмеиваясь над пионерами, клянчащими вожделенные записи; говорил, что собирался рисовать в издательстве, но теперь сомневается в этом, потому что два десятка записанных кассет приносят больше, чем недельный труд любого художника.

Просмотров: 5

Таксист привез его в родной двор. Протягивая с заднего сиденья десятку, Раздолбай увидел в зеркале свое отражение и подумал, что зеленое лицо с фиолетовыми кругами под глазами и потухший взгляд могут спровоцировать со стороны родителей много лишних вопросов. Радуясь, что на нем толстый пуховик, а не «аляска», он сел на дворовые качели и под скрип ржавых подвесов стал предаваться грусти. Тем временем к его подъезду приковылял пьяный бомж. Эта категория людей появилась недавно, и даже слово «бомж» многим приходилось расшифровывать — «без определенного места жительства». За исключением короткого периода антиалкогольной кампании, пьяницы встречались на московских улицах всегда. Обычно эти мятые, опухшие мужики лепились к районным магазинам «Вино» и на удалении от них встречались так же редко, как зеленые мухи вдалеке от помойки. В детстве Раздолбай с брезгливой опаской смотрел на эти винные сборища и говорил себе, что, когда вырастет, пить ни за что не будет. Пьяницы в винных очередях казались ему потерянными, всеми презираемыми людьми, но даже они по сравнению с появившимся во дворе бомжом выглядели аристократами.

Просмотров: 6

Ресторан «У Камина» проявил свою кооперативную сущность с порога. Раздолбай редко ходил в кафе, но всегда замечал, с каким надменным видом принимают заказ официанты.

Просмотров: 1