— Зря ты так. Помнишь, я тебе говорил, что мне внутренний голос не разрешал предавать учителя, и я разрывался между ним и карьерой? Я внутри слышал, что если не предам, то все само разрешится к лучшему, но не мог в это поверить. И вот я решил вернуться в Москву, стал вчера профессору звонить, чтобы он разрешил мне приехать к пятому сентября, а не к первому, и тут ваши события. И он из-за них сам потребовал, чтобы я остался в Италии и принял предложение менеджера. Видишь, как все разрешилось…
— Ты с ума сошел? Второй час ночи, я хочу спать.
— Поступишь несправедливо — на Бога надеяться не сможешь.
Раздолбай замер. Мысленно он уже удирал, перепрыгивая канавы и лужи, но в последний момент испугался, что его может увидеть Диана. Бегство с букетом гладиолусов представилось таким нелепым, что, взвесив за и против, он выбрал остановиться. В конце концов, быть избитым курсантами в летных кителях было не так постыдно, как уворачиваться от камней с вымазанным гуталином ухом. Двое будущих летчиков неспешно подходили к нему, трое докуривали у гаражей, глядя в его сторону.
После новостей долго пили чай, предвкушая, что сумбурный кошмар закончится и к утру все будет спокойно. Наэлектризованных любителей свободы угомонят, посадив на трое суток, баррикады побросают в кузова самосвалов, и жизнь станет выздоравливать, как организм после недолгой простуды.